|
РОГОЗИН РЕШИЛ БОРОТЬСЯ С ТЕЛЕКАНАЛАМИ
Лидер «Родины» до глубины души оскорблен имиджем карманного
кремлевского политика
Александра Самарина
Похоже, голодовка депутатов
Госдумы из фракции «Родина» близка к завершению. Один из участников акции
госпитализирован. В то же время акция и сегодня сопровождается полным
замалчиванием в государственных СМИ. Между тем, по словам ее
организаторов, голодовка частично достигла цели – об этом в интервью «НГ»
лидера фракции Дмитрия Рогозина.
|
|
|
|
|
|
|
Голодающий
Рогозин надеется, что теперь избиратели убедятся в его искренности.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)
|
|
|
|
|
|
– Дмитрий Олегович, что может побудить вас прекратить голодовку?
– Отставка Зурабова, мораторий на действие закона о монетизации льгот,
создание чрезвычайной комиссии по выходу из кризиса или соответствующее
решение фракции.
– Если ваши требования не будут выполнены – можно ли говорить о
провале акции?
– За прошлую неделю мы получили 12 000 телеграмм – из всех регионов
страны, несмотря на абсолютную блокаду, установленную властями. Телефон у
нас просто не смолкает: мы смогли привлечь внимание общественности к нашим
требованиям, полностью совпадающим с требованиями тех, кто выходит сегодня
на митинги. Далее, мы получили от власти «молчание ягнят». Это тоже очень
важно: если бы там посчитали наши требования бутафорскими, то не стали бы
замалчивать акцию.
Таким образом, отсутствие ответа на наше обращение – тоже ответ.
– Означает ли голодовка переход «Родины» к новым формам
противостояния думской оппозиции?
– До сих пор наша фракция сохраняла конструктивную позицию. Сегодня я
готов использовать и непарламентские методы борьбы. У меня вызывает
отвращение эта суета со сторублевками, 240 рублями к пенсии... Сегодня
каждый день мы видим, как глава государства заседает со своими министрами,
пытаясь найти решение, выход из кризиса. При этом де-факто они сегодня
ставят под сомнение тот самый закон, который считали абсолютно правильным и
пиарили в течение всего года. То есть наше требование о моратории на
введение закона и требование разобраться в этом бардаке – в полумере, но
хоть как-то реализованы.
– Звонил ли вам во время голодовки Владислав Сурков или кто-либо
еще из Кремля?
– Поразительно, что не было ни единого сигнала из администрации
президента.
– Понимают ли, на ваш взгляд, в Кремле, что провал голодовки,
которого там добиваются, будет означать потерю важной оппозиционной силы,
во многом подконтрольной власти?
– Наша подконтрольность – имидж, всегда существовавший отдельно от тела.
Политическое тело блока «Родина» было и до тех людей, которые сегодня
работают в администрации президента. Существовали Глазьев, я, Скоков,
другие наши товарищи. У нас есть своя «кредитная история», биография. Во
время выборов осенью 2003 года, не скрою, мы подыгрывали некоей
конъюнктуре. В условиях нашей управляемой демократии не играть в эту игру с
Кремлем – значит вылететь с незарегистрированным блоком из предвыборной
гонки. Такого рода определенные взаимоотношения привели к нейтральной
позиции администрации президента, что очень хорошо для нашего внутреннего
развития. Потом, к сожалению, это обстоятельство превратилось в лейбл
«Родины», как чуть ли не прокремлевской организации, которой диктуют, как
себя вести. Контактов с президентской администрацией у нас не больше, чем у
других депутатских объединений – КПРФ, ЛДПР, а также других, не
представленных в парламенте организаций. Я рад, что люди, сомневающиеся на
этот счет, убедились в моей искренности. Мы не змеи, вылезающие из корзинки
под дудочку кремлевских администраторов. Этого не будет никогда.
– Чем вызвана обструкция вашей персоны на гостелеканалах, ранее
так благосклонно относящихся к лидеру партии «Родина»?
– Все мои появления на центральных каналах происходили тогда, когда
точка зрения нашей партии совпадала с некими важными для Кремля проектами.
Скажем, назначение губернаторов: я 10 лет придерживался такой позиции. И
поэтому меня стали вдруг приглашать на центральные каналы. Но как только мы
заговорили о том, с чем не согласны, моментально родился мораторий на любое
наше появление на экране. Ясно, что нас пытались использовать. А теперь
перестали – мы заявили о том, что у нас действительно есть принципы, есть
гражданская позиция, и мы действительно не собираемся уступать в этом
споре, который касается избирателей, голосовавших за «Родину». Это и есть
главный результат: мы перестали играть в кошки-мышки с теми, кто хотел
изобразить нас в качестве ручной оппозиции.
– После прекращения голодовки вы намерены поставить вопрос в
Думе о поведении центральных телеканалов, замалчивающих вашу акцию? Хотели
бы пригласить на заседание Эрнста и Добродеева – чтобы они объяснили
причины такой индифферентности?
– Дело ведь не в Эрнсте и Добродееве. Дело в финансовой и политической
зависимости федеральных телеканалов от администрации президента. Это
серьезнейший вопрос. В заявлениях, которые я сделал в адрес президента, я
говорил: демократия невозможна в стране, где нет свободы слова. Заметьте:
21 января, в день объявления нами акции протеста, по Первому каналу в
21.00, в самый прайм-тайм, показали думского... (следует красочный эпитет)
Жириновского, который две с половиной минуты рассказывал, как я из корыта
пожираю мясо. Там были оскорбления не только в мой адрес, но и в адрес моей
жены. Я подумал: это покруче Скуратова с девочками. Тот сюжет телевидение
хотя бы показывало в полночь, когда дети спали, а здесь идет поток дерьма
по Первому общегосударственному каналу... И это происходит на канале, где я
начинал свою трудовую деятельность. Мне было ужасно обидно, как бывшему
журналисту и телевизионщику, как человеку, считающему, что такое в принципе
нельзя показывать. Такой метод борьбы стал Рубиконом в моих отношениям с
этими господами.
– Что вы все-таки готовы предпринять для исправления ситуации –
как депутат?
– Практически вы угадали некоторые наши намерения. Мы теперь будем
последовательно добиваться восстановления независимости государственных
телеканалов и создания форм внешнего наблюдения за тем, чтобы все
политические силы были представлены в информационных блоках ведущих
телеканалов. Я только что написал закон, который предписывает всем
политическим организациям, идущим на выборы в Государственную Думу, и
гражданам, идущим на выборы президента, участвовать в дебатах. «Единая
Россия» уклонилась от них на последних выборах. Поэтому граждане не смогли
узнать ту глубину серости, которую демонстрирует партия власти. У нас много
сильных полемистов, и мы могли бы доказать свою правоту, участвуя в таких
схватках. Поскольку нас нет в эфире, получается тупой пиар партии власти.
– Не считаете ли вы, что уже появились признаки опалы Зурабова?
– Не хочу бороться за авторство, но именно мы начали атаку на
руководителя социального блока правительства. Началось с передачи Маркелова
«Под грифом «секретно». 21 января я потребовал добровольной отставки
Зурабова – мы считаем, что речь идет не только об отставке, но и
необходимости судебного расследования фактов, свидетельствующих о
совмещении им государственной и коммерческой деятельности. Более того,
после начала голодовки было выступление Лужкова, которое я считаю важным
позитивным шагом в этом направлении. В конечном счете надо понять, что
политику делают конкретные люди, и если эти люди чем-то замарались, если
они халатно относятся к своим служебным обязанностям, если не могут
ответить на вопрос (а я задал риторический вопрос Кудрину и Зурабову: где
они были первую неделю января, в тот момент, когда они запускали реформу о
монетизации?) – у нас создается впечатление глубокой степени
коррумпированности всего кабинета. Конечно, мы будем требовать дальнейших
действий прокурорского реагирования. Думаю, что даже если Зурабова нам не
отдадут – в силу просто политики круговой поруки, которая существует в
правительстве, тем не менее отставка его неизбежна.
|